– Не грусти, снимай халат, я постираю. – говорю я.
– Там и на полу лужа… – говорит мама виновато.
– Я уберу.
– Я рассыпала ещё…
– Я подмету.
– Я и подзарядку не нашла…
Лезу под стол.
– Вот твоя подзарядка. Просто зови меня в другой раз, если тебе нужно что-то найти.
– Я хотела сама.
– Понимаю. Всё равно зови.
Воистину, наступает время, когда мы меняемся местами.
Поначалу отказывалась по утрам есть кашу.
– Я сварю тебе вкусную, тебе понравится. – говорю я.
– Я не хочу…
– Да дело разве в тебе? – отвечаю я. – Не хоти своей головой сколько угодно. А желудок хочет и спасибо скажет.
Приучила-таки. Пока она жила одна, не ела почти ничего, не хотелось. Сейчас ест всё, что я готовлю, и с радостью.
– У меня немеют ноги, мне нужно ходить…
– Собирайся, пойдём гулять.
Помогаю ей одеться. Тихо, как две черепашки, большая и маленькая, ползём по улице. Сидим на каждой лавочке, затем ползём опять.
– Какие мы молодцы! – говорит мама. – Столько прошли!
– Завтра нам нужно пройти столько же. – отвечаю я. – Или даже побольше.
Подъём на четвёртый – отдельная тема. Стоим на каждом этаже, собираемся с силами, медленно поднимаемся в гору.
– Высоко как… – вздыхает мама.
– Я где-то читала, что подъём пешком на высокий этаж усмиряет гордыню. – улыбаюсь я. – Примем трудности со смирением, они полезны.
– Ну пусть усмиряют. – соглашается мама. – Только вот моему смирению не хватает ещё табуреточки какой-нибудь на этаже…
Я задумалась. Действительно, нужно где-то найти табуретку. Зачем я когда-то выбросила старые табуретки?.. Их нужно было просто поставить между этажами. А пожилые люди были бы благодарны.
– Я поищу. – говорю я маме. – Где-нибудь поищу…
