перерасчёты,
и нельзя понять –
для чего, зачем.
Говоришь – мир сходит с ума, – о чём ты?
В нём он не был, видимо, вообще.
Забираясь в бункеры и берлоги,
закрывая уши, сбежав от дел…
Ну а что там бумкнуло нам под ноги?
Это день упал, это новый день.
У меня болит, – говоришь ты молча, –
я молчу в ответ,
горизонт размыт,
я иду домой, проверяю почту,
может, в мире где-нибудь не болит,
у меня такая вокруг засада,
и куда ни сунешься – тёмный лес,
подставляю руки – но ты не падай,
это так, на случай, что кто-то есть.
Развалились звенья,
распались связи,
покатился с горки огромный ком,
я уже не знаю, в какой мы фазе,
может, и на Марсе –
приём, приём;
может мы под Тулой или в Миассе,
или кожей чувствуем Третий Рим…
Не смотри на солнце,
там много красного,
и заходит в нас оно,
и горит.
А куда летит обалдевший поезд
я не знаю,
просто я с ним лечу,
это, видно, время теперь такое, –
а когда другое?.. –
хочу,
хочу;
мчатся мимо годы и дни недели,
а в туннеле дым,
но огни горят,
мы летим в какие-то параллели,
сквозь миры,
на красный,
на всё подряд,
наугад, сквозь ад, не сбавляя скорость,
потеряв и компас, и свет в ночи,
и твердим друг другу –
держись, не бойся,
не теряй рассудок,
не соскочи
(18.07.2014)
