– У Вас хороший голос. – отметила я. – Вам бы выступать, а не баранку крутить.
– А я работал у себя на родине в филармонии. – улыбнулся он. – Но на эту зарплату семью не прокормишь, пришлось сюда уезжать, на заработки.
Выяснилось, что там у себя он закончил институт искусств, но с любимой профессией пришлось расстаться и здесь он уже 20 лет.
– Это, конечно, не жизнь… – вздохнул бывший работник филармонии. – Семья где-то там, я здесь работаю без продыха, чтоб семье помочь. Устаю сильно, иногда совсем ни в чём смысла не вижу… Но у меня дочка в первый класс пошла, у меня такая дочка!!.. Ох, мне бы с ней рядом быть… Но вот полгода отработаю, смогу отпуск взять. Дома у меня жена, дети, мама… Скучаю.
– А они чем занимаются?
– Все на земле, земля кормит. Что вырастили, то и кормит. Но деньги на грядках не растут… Вот мама болеет, а врачи знаете сколько стоят, ничего бесплатного нет. Сын есть ещё, институт закончил, очень умный, учился отлично. Но работы на родине нет, а здесь работать – здоровье большое нужно. У него нет такого здоровья… Тоже на земле работает, помогает семье…
– Да, ваших много здесь…
– Много. – согласился он. – А ребята-то молодые, без опыта сюда приезжают, работают на стройках, без страховки, да и к зиме не готовые. Кто разбивается, кто от болезней умирает… Знаете, сколько мы гробов каждую неделю домой отправляем?.. Всё время собираем диаспорой деньги… Однажды в одну неделю было 17 смертей! СЕМНАДЦАТЬ!!
…И вот так мы ехали, говорили о жизни, о жене его, о матери, о сыне… О ребятах этих, о бедной его стране. И было мне грустно, больно и стыдно. Стыдно за всё это жестокое и несправедливое, за все эти оборвавшиеся жизни, за всё это бесконечное горе…
– А хорошее тоже есть. – сказал водитель, увидев, что я загрустила.– У меня знаете какая хозяйка, у которой я квартиру снимаю? Святая женщина, я её мамой называю, много лет у неё уже живу. Я ей и ремонт сделал, и на даче в выходные помогаю – сама она на даче живёт. Она и денег с меня не берёт, я только коммуналку сам плачу – как к родному ко мне относится. И я к ней отношусь, как сын. Звоню ей каждый день, говорю обо всём. На свете много хорошего.
– А у самой у неё дети есть? – поинтересовалась я.
– Есть у неё сын, дальнобойщик… – вздохнул водитель. – Приезжает из рейса когда, сильно напивается, рушить всё начинает… Жена его выгнала, на маму свою он матом… А она говорит: ты присмотри за ним, чтобы не наделал чего. Она его боится.
– А Вы?... – осторожно спросила я. – Вы сами его не боитесь?
– Да, в общем, что мне его бояться, я же сильный, могу его скрутить, если что… – ответил таджик. – Несчастный он. Я уж с ним говорил, говорил… А он злой ещё. Вот вроде всё есть, а злой. Трудно ему…
…Остался в моей душе и человек этот, у которого я даже имени не спросила, и рассказ его, и вся его жизнь…
И сегодня ночью написала я мелодию для этого таджика, «мелодию усталого таксиста», «музыку вдалеке от дома»…
Спасибо тебе, хороший человек. Вряд ли мы ещё с тобой когда встретимся, но пусть мои добрые мысли о тебе, и эта мелодия, написанная для тебя – незримо тебя хранит. И тебя, и всех, кого ты так любишь.
