Мама держалась прямо и отвечала серьёзно, без той беззащитной улыбки, которая у неё была последний год –сейчас она улыбалась открыто и смотрела весело, а через мгновение становилась серьёзной и задумчивой. Мы тихо шли по старым адресам, очень медленно – я спрашивала, она отвечала.
– Как ты теперь? – спросила я, волнуясь. – Где ты живёшь?
– Я живу от всех отдельно, мне так удобней, я так привыкла. – ответила мама. – Моя комната чем-то похожа на мою, но она другая. Но есть и те, кто живут вместе, по пять человек – им удобнее так.
– Как в одной палате в больнице? – удивилась я.
– Нет, не совсем. – ответила мама. – Там большое пространство и никто никому не мешает. Просто им так комфортнее.
Я запомнила краски этого сна: это были цвета глубокие, и в тоже время прозрачные – синий, сиреневый и белый. Краски переливались и было красиво и спокойно, и в то же время отстранённо и необычно – меня ничего не удивляло, но и не восхищало – мне просто было спокойно.
– Я хочу тебя попросить, – сказала мама, – чтобы ты не страдала, потому что у меня всё хорошо. Но когда вы начинаете плакать обо мне, я плачу вместе с вами. Поэтому не нужно это делать долго, я же тоже помню о вас. Это не сразу, но тоску нужно растворять вот в этом.
Мама повела рукой и показала мне на глубокие краски, которые окружали нас.
– Скажи, а что ты теперь делаешь? – спросила я.
– Здесь очень много дел и очень интересно. – улыбнулась мама. – Нужно успеть очень много всего. Я как-нибудь расскажу тебе.
Мы поговорили о чём-то ещё незначительном, кажется, про чай… А потом мама махнула мне рукой, я сделала к ней шаг, но её уже не было. И я проснулась.
...........
Спасибо, мама, ты обещала ко мне приходить и рассказывать о себе – и выполнила своё обещание. И я запомнила эти краски. Я постараюсь не огорчать тебя.
