Ни разу мне не пришлось поздравить своего отца с днём рождения. Никогда мы не знали, где он, и что с ним. Довольно редко, пока мы с сестрой были маленькие, от него приходили какие-то алименты. На этом его участие в нашей жизни заканчивалось.
Мама никогда не говорила о нём плохо. В архиве осталась пара фотографий их с мамой, и тетрадка с его сочинениями – у отца был красивый почерк. Пересеклись наши дороги только однажды– как-то раз меня пригласили выступить на фестивале в Наволоках (это недалеко от Иваново), и после концерта ко мне подошли люди и спросили, а уж не дочка ли я Юрия Махова, местного начальника милиции?.. Так я узнала, что я «Авария, дочь мента». И что детей кроме нас с сестрой у него больше не было (или про них никто ничего не знает), и что был он неплохим человеком.
Что он умер, я уже знала, от мамы – несколько лет назад он приходил к ней проститься. А было так: на рассвете кто-то постучал в окно, мама встала посмотреть: вдруг птица?.. Отодвинула штору, вгляделась, и увидела силуэт своего мужа – он махал ей рукой, улыбался и как будто бы просил прощения. Затем он стал удаляться, и видение исчезло, но мама всё поняла. И сказала мне утром: сегодня умер твой папа… Думаю, что так и было – с мамой иногда случались разные мистические вещи. А, может, и не мистические вовсе, а обычные. Просто мама их видела. И ничего в этом не было странного: отец детей пришёл с ней проститься. И поблагодарить.
Каким был этот человек с медными волосами и красивым почерком, о чём он думал, кого любил – я не знаю. В детстве я узнавала о нём мельком, когда бабушка говорила: «ну ты упрямая, как твой отец!». Или мама, махнув рукой, вздыхала: «Ну, твой отец тоже ничего не понимал в математике…» И добавляла: «Впрочем, Пушкин тоже её не любил»…
Но со временем упрямство моё ушло, и осталась мамина мягкость. И математика мне так и не пригодилась. И я как-то прожила все эти годы без этого человека, хоть он и был где-то рядом, потому что я всё время помнила о нём. Впрочем, сейчас я вспоминаю о нём всё реже… Но вот сегодня ему 80 лет. И мне остаётся только помолиться о его душе. Ни в чём не обвиняя и ни о чём не прося, как и раньше. Просто помолиться.
