Подружка Танька угрюмо ждала меня в фойе, когда я наконец-то закончу носиться по школе и мы пойдём домой. Иногда, не дождавшись – ругалась, плевала на это всё и уходила. А я застревала в комитете комсомола, или с пионерами в агитбригаде. Родители давно уже привыкли к моему образу жизни, и только бабушка вздыхала, что экзамены я не сдам и из школы меня выпустят со справкой.
Конечно, тем, кто не мог выжить без живого общения и творчества, сильно повезло, что в школу пришли работать совершенно живые и не задавленные шаблонами и системой завуч Ольсанна и пионервожатая Ира. Комитет комсомола кипел идеями. В «пионерской» всё время что-то репетировали. Холод и непонятность всех этих формул и теорем на уроках компенсировались музыкой, игрой, песнями и походами после скучных занятий. Часто мы до ночи сидели в школе и рисовали что-нибудь, или готовили мероприятие -- именно это многому научило меня для будущей моей жизни и профессии. Не будь у нас наших завуча и пионервожатой, трудно представить, как бы я, и такие, как я, выжили бы в системе постоянного строя.
Справедливости ради надо сказать, что школа наша была свободна ещё и тем, что никакой травли ни двоечников, ни отличников, ни ещё кого-нибудь по какому-нибудь признаку – у нас не было. И многие учителя даже относились ко мне с сочувствием – ну не будет человек физиком и химиком, ну что его мучить-то?..
Помню, как я на экзамене по физике доказывала на доске какую-то теорему. Непробиваемая Маргарита сначала застыла, слушая мой вдохновенный бред, а затем сказала: «подожди минутку, это должна слышать не только я!» и привела в кабинет ещё нескольких учителей посмотреть «дорогую передачу на Канадчиковой даче». Ржали они в голос, я думала, что мне если не пятёрку, то четыре уж точно поставят за доставленное удовольствие. ..
Но в любом случае, двоек мне не ставили нигде, кроме математики – Клавдьиванну мои фантазии на тему её любимого предмета доводили до нервного исступления. А для химии, например, я сочиняла стихи про таблицу Менделеева, и «химоза» была очень довольна, и поставила мне за четверть четвёрку. И «историчка» Ларисанатольевна ко мне относилась очень благосклонно… Впрочем о том, как я в 10-м сдавала историю, нужно рассказывать отдельно…
