Он где-то там, зимы и снега выше, он помнит всё, что было – и потом, как он из дома в ночь однажды вышел на пять минут в расстёгнутом пальто,
и тьма кружилась, и зима кружилась, как будто всё приснилось и ушло, и сжалось время – ржавая пружина – в одно мгновенье и в одно число.
Кто с этого или с другого края – нам не увидеть этих берегов, твой Танаис по небу проплывает, не возвращая песен и стихов, всё так же юн и так же беззаботен – от шага за порог и до небес – и это всё о жизни и свободе, о времени, о снеге, о тебе.
И эти сны оврагов и окраин, и эти все холодные ветра, и прежних дней далёкое дыханье уже из непроглядного вчера – непрочно, зыбко – города и даты, как будто пошатнувшаяся ось, но так же близко – более, чем рядом – и жизнь, и смерть, и всё, что не сбылось.
* * *
(поэту Виталию Калашникову, 18.11.2019)
