Он неожиданно встал со стула, длинные руки сцепив в замок,
и попытался её поймать.
– Я много хотел бы тебе сказать, но ты ускользаешь от разговора…
Потерпи ещё.. Всё изменится скоро…
(…но эта лампа в конце коридора, и эта вытертая клеёнка,
и чашка с отбитой навеки ручкой…)
– А сколько?.. Сколько ещё?.. Озвучь мне.
(в углу стоит облетевшая ёлка)
– А мне знаешь, сколько?... А мне знаешь, сколько?..
Уж лучше бы не обещал, уж лучше бы.
Он смеётся, делает к ней полшага,
она уворачивается, «не надо...
мне, если честно, совсем не просто,
но я умею терпеть, я большая,
хоть ты и не хочешь слышать про возраст,
а, впрочем, он ничего не решает»
– Понимаешь, мне тоже ведь не до шуток… Я всё время думал, что всё успею.
И замок построю и прочие штуки, и всем отвечу, и всех согрею…
И поначалу всё удавалось… А потом ушло что-то, поломалось...
Нужно чинить… Время нужно, время…
И она конечно ему не верит,
ведь не изменится ни-че-го…
Но ей на свете больше всего
жалко его, только его.
* * *
(из архивов, 6.01.2012)
