Нет, наверное, человека в русскоязычном пространстве, кто бы не знал хотя бы одного его стихотворения («–Что происходит на свете? – Да просто зима», «Каждый выбирает для себя женщину, религию, дорогу. Дьяволу служить или пророку – каждый выбирает для себя», «Собирались наскоро…» и т.д)
Поэт родился 22 января 1922 года в Черниговской области, школу закончил в Донецке и в 1938 году поступил в московский институт философии, литературы и истории.
В 41-м году он уходит на фронт солдатом, там получает звание капитана, затем служит фронтовым корреспондентом. С войны Левитанский вернулся только в 1947 году, т.к. участвовал ещё и в боевых действиях в Маньчжурии.
В 50-х Левитанский закончил Высшие литературные курсы при Лит. институте.
Был принят в Союз писателей.
…В 1995 году на вручении Государственной премии со сцены Кремлёвского съезда он обратился к президенту с призывом прекратить войну в Чечне. Через несколько месяцев 25 января 1996 года Левитанский выступал в московской мэрии, доказывая, что чеченская война должна быть остановлена. После выступления у него стало плохо с сердцем, смерть была мгновенной – от инфаркта.
«Я давно знаю, что, когда умирают люди
и земля принимает грешные их тела,
ничего не меняется в мире —
другие люди
продолжают вершить свои будничные дела.
Они так же завтракают. Ссорятся. Обнимаются.
Идут за покупками. Целуются на мостах.
В бане моются. На собраньях маются.
Мир не рушится. Все на своих местах.
И все-таки каждый раз я чувствую — рушится.
В короткий миг особой той тишины
небо рушится.
Земля рушится.
И только не видно этого
со стороны».
(Юрий Левитанский)
***
«Думаю, гордиться чем бы то ни было — глупо и неприлично. Не могу даже сообразить сейчас, чем мог бы гордиться. Страной? Нацией? Происхождением?.. <…> Гордиться чем-то написанным — свойство неумного человека».
(из интервью)
***
«Но что с того, что я там был,/ в том грозном быть или не быть./ Я это всё почти забыл./ Я это всё хочу забыть./ Я не участвую в войне – она участвует во мне./ И отблеск Вечного огня/ дрожит на скулах у меня»
***
«В поэзии много непонятного, но когда «написать непонятно» становится творческой задачей – это, по-моему, просто от невоспитанности. Воспитанный человек найдет способ, чтобы его поняли, ибо он знает: незачем увеличивать «количество» непонимания в мире, где люди и так не слишком хорошо понимают друг друга. И мне кажется, что по-настоящему интеллигентное искусство – это искусство, которое, по крайней мере, стремится к тому, чтобы быть понятым. Чтобы быть прозрачным».
***
«Война, я думаю, это момент незрелости человечества в целом. Как об одной личности можно так сказать, когда это связано с хулиганством, драчливостью, так о человечестве в целом. Я верю, что когда человечество созреет, войны не будут иметь места. Это сумасшествие, безумие, ненормальность»
***
«Литература вообще и поэзия в частности не может погибнуть ни при каких обстоятельствах. <…> Смотрите, в истории нашего отечества чего только не было. Бывали десятилетия куда хуже, чем нынешнее — во всех отношениях. Но заметьте, что нет ни одного десятилетия, самого черного, тяжелого, в котором мы бы не обнаружили двух, ну трех имен прекрасных поэтов высшего класса. А уж просто хороших поэтов — тем более».
(из выступления на совещании молодых писателей Москвы)
***
«Для меня 9 мая — тяжелый день. Я не хожу ни на какие сборища. Есть в Москве старшина нашей роты. Он старше меня на несколько лет. Иногда он мне звонит по праздникам и клянет нынешние власти. Для людей этого поколения товарищ Сталин до сих пор святой. И с ними бесполезно на эту тему говорить, с этим они уйдут из жизни... Но они в этом не виноваты. Это была лучшая часть их жизни. Ничего сделать с этим нельзя...
Когда меня спрашивают, как же вы этого (тогда, в то время) не понимали, когда всё было так очевидно, я отвечаю: я был Маугли, выросший в джунглях и ничего другого не видевший. Откуда Маугли мог знать о существовании другого мира?»
(из интервью газете "Известия". 15 мая 1993 г.)
***
«С годами я предъявляю всё меньше претензий. Это, должно быть естественно: чем человек «зрелее», тем лучше он понимает, что предъявлять претензии к окружающим неинтеллигентно. Интеллигентно предъявлять их к себе – и в чём-то это смыкается с основными догматами христианской веры, независимо от того, верующий ты или атеист».
(из интервью)
***
«По моим наблюдениям наличие денег и таланта редко совпадает…»
***
«Пессимизм — свойство юного возраста, а оптимизм — зрелого».
***
«Ты можешь отмерить семь раз и отвесить
и вновь перевесить
и можешь отрезать семь раз, отмеряя при этом едва.
Но ты уже знаешь, как мало успеешь
за год или десять,
и ты понимаешь, как много ты можешь за день или два».
***
«День всё быстрее на убыль
катится вниз по прямой.
Ветка сирени и Врубель.
Свет фиолетовый мой.
Та же как будто палитра,
сад, и ограда, и дом.
Тихие, словно молитва,
вербы над тихим прудом»….
***
«Всё уже круг друзей, тот узкий круг,
где друг моих друзей — мне тоже друг,
и брат моих друзей — мне тоже брат,
и враг моих друзей — мне враг стократ.
Всё уже круг друзей, всё уже круг
знакомых лиц и дружественных рук.
Всё шире круг потерь, всё глуше зов
ушедших и умолкших голосов».
***
«Ну что с того, что я там был. Я был давно, я всё забыл.
Не помню дней, не помню дат. И тех форсированных рек.
Я неопознанный солдат. Я рядовой, я имярек.
Я меткой пули недолёт. Я лёд кровавый в январе.
Я крепко впаян в этот лёд. Я в нём как мушка в янтаре».
***
«Как поживаешь? Ты хорошо поживаешь.
Руку при встрече дружески пожимаешь.
Мне пожимаешь, ему пожимаешь руку,
Всем пожимаешь — недругу или другу.
— Ах, — говоришь, — не будем уж так суровы!
Будем здоровы, милый, будем здоровы! -
Ты не предатель. Просто ты всем приятель,
И оттого-то, наверное, всем приятен.
Ты себя делишь, не отдавая полностью,
Поровну делишь между добром и подлостью,
Стоя меж ними, тост предлагаешь мирный.
Ах, какой милый! Ах, до чего же милый!
Я не желаю милым быть, не желаю.
То, что посеял, — то я и пожинаю.
Как поживаю? Плохо я поживаю.
Так и живу я. Того и тебе желаю».
***
«Только я ведь и сам не хочу,
чтобы сто меня рук — по плечу.
Ста сочувствий искать не хочу.
Ста надежд хоронить не хочу.
... У витрин, у ночных витражей,
ходят с ружьями сто сторожей,
и стоит выше горных кряжей
одиночество в сто этажей»…
***
«Небо багрово-красно перед восходом.
Лес опустел. Морозно вокруг и ясно.
Здравствуй, мой друг воробушек, с Новым годом!
Холодно, братец, а всё равно — прекрасно!»…
( дома, 1995 г)