Зелёный жираф
Она пишет ему: я приеду к тебе на днях, вот закончу с работой и вылечу это горло, я прошу, не грусти, мне б хотелось тебя обнять, я надеюсь, что так и будет, и будет скоро.
…Нет, пока не выходит, отложим, всё как-то так, этот кашель, а тут звонки, в общем, дело плохо, нужно пить молоко, я не вынесу молока, я бы сдохла наверняка, но нельзя и сдохнуть.
Она пишет ему: вот сентябрь, вот уже сентябрь… Я люблю это время, ещё далеко до снега, город смыло дождём, это, в общем, для всех кошмар, для меня же кошмар, что не прыгнуть мне в эту реку, чтоб доплыть и дожить до руки твоей, до плеча… Расскажи, ну ты как там, в отпуске, хорошо ли?.. У меня на часах непонятно который час, у меня на часах бесконечный какой-то нолик.
Она пишет ему: что с тобой, почему молчишь? Да я, кажется, знаю, но я ничего не знаю, а у нас так метёт, что не видно дорог и крыш, а никто и не думал, что будет зима такая. Хочешь, сон расскажу? Мне не снились они сто лет, мне приснилось, что я жираф, но с зелёной кожей. Я живу на Луне, до Земли мне и дела нет. Я зелёный жираф на зелёной Луне — смешно же?..
Ты на днях мне писал про какой-то сердечный сбой… Что сказали врачи? Я надеюсь, ты был в больнице. Я приеду весной, хорошо приезжать весной — будет солнце, почти тепло, и вернутся птицы.
Она пишет ему: что ты видишь в своём окне? Сколько коек в палате, чем тебя лечит доктор? Я читала — всё обостряется по весне, — будем верить, что всё пройдёт и что ждать недолго. Только всё-таки как нелепо проходит год! Ощущение, что нас ловят, почти поймали. Я не знаю уже, к чему это всё ведёт, ну конечно же, всё пройдёт… только всё — едва ли.
Она пишет ему: как же холодно в каждом дне, мне врачи прописали ровно сто тыщ таблеток. Я зелёный жираф, на зелёной живу Луне, мне прописаны только сны, я опять об этом... Здесь режим и неяркость ламп, здесь всегда покой, в коридоре стоят диваны и пальма с краю. К середине апреля, надеюсь, вернусь домой, а точнее мне ничего здесь не обещают.
Она пишет ему: как же быстро проходит жизнь, впрочем, нет, не проходит — она из тебя выходит, ничего никогда теперь уже не сложить, кроме мифа о том, что ты вечен и ты свободен. Корабли эти наши, и все паруса вдали, и уверенность в том, что и буря наш плот не тронет, мы, наверное, всё могли бы — но… не могли, хорошо, получилось что-то вдохнуть и помнить.
Все маршруты перемешались и все часы, эти годы в надежде и миллионы строчек, нет, там не было дней потерянных и пустых, только всё сплетено из пауз и многоточий. В этом мире всегда есть то, что тебя сильней, но бессмысленно нам держать на него обиды…
Я зелёный жираф, на зелёной живу Луне, мне отсюда Земли не видно, совсем не видно.
* * *
(июль 2018)
…Нет, пока не выходит, отложим, всё как-то так, этот кашель, а тут звонки, в общем, дело плохо, нужно пить молоко, я не вынесу молока, я бы сдохла наверняка, но нельзя и сдохнуть.
Она пишет ему: вот сентябрь, вот уже сентябрь… Я люблю это время, ещё далеко до снега, город смыло дождём, это, в общем, для всех кошмар, для меня же кошмар, что не прыгнуть мне в эту реку, чтоб доплыть и дожить до руки твоей, до плеча… Расскажи, ну ты как там, в отпуске, хорошо ли?.. У меня на часах непонятно который час, у меня на часах бесконечный какой-то нолик.
Она пишет ему: что с тобой, почему молчишь? Да я, кажется, знаю, но я ничего не знаю, а у нас так метёт, что не видно дорог и крыш, а никто и не думал, что будет зима такая. Хочешь, сон расскажу? Мне не снились они сто лет, мне приснилось, что я жираф, но с зелёной кожей. Я живу на Луне, до Земли мне и дела нет. Я зелёный жираф на зелёной Луне — смешно же?..
Ты на днях мне писал про какой-то сердечный сбой… Что сказали врачи? Я надеюсь, ты был в больнице. Я приеду весной, хорошо приезжать весной — будет солнце, почти тепло, и вернутся птицы.
Она пишет ему: что ты видишь в своём окне? Сколько коек в палате, чем тебя лечит доктор? Я читала — всё обостряется по весне, — будем верить, что всё пройдёт и что ждать недолго. Только всё-таки как нелепо проходит год! Ощущение, что нас ловят, почти поймали. Я не знаю уже, к чему это всё ведёт, ну конечно же, всё пройдёт… только всё — едва ли.
Она пишет ему: как же холодно в каждом дне, мне врачи прописали ровно сто тыщ таблеток. Я зелёный жираф, на зелёной живу Луне, мне прописаны только сны, я опять об этом... Здесь режим и неяркость ламп, здесь всегда покой, в коридоре стоят диваны и пальма с краю. К середине апреля, надеюсь, вернусь домой, а точнее мне ничего здесь не обещают.
Она пишет ему: как же быстро проходит жизнь, впрочем, нет, не проходит — она из тебя выходит, ничего никогда теперь уже не сложить, кроме мифа о том, что ты вечен и ты свободен. Корабли эти наши, и все паруса вдали, и уверенность в том, что и буря наш плот не тронет, мы, наверное, всё могли бы — но… не могли, хорошо, получилось что-то вдохнуть и помнить.
Все маршруты перемешались и все часы, эти годы в надежде и миллионы строчек, нет, там не было дней потерянных и пустых, только всё сплетено из пауз и многоточий. В этом мире всегда есть то, что тебя сильней, но бессмысленно нам держать на него обиды…
Я зелёный жираф, на зелёной живу Луне, мне отсюда Земли не видно, совсем не видно.
* * *
(июль 2018)