(вернулась)

Так тебя поднимут, расслабленного и сонного,
раскачают ветром восточным и расторможенным,
чтоб пройтись вдоль моря (равно – прогуляться по небу)
и узнать, что в мире есть что-то ещё хорошее.

И стоять над морем, себя ощущая бездною,
и срастаться с морем, себя ощущая льдиною,
и увидеть лошадь, летящую лошадь белую,
для любого неба такую необходимую.

Мы пойдём по холмам, по горам - да какая разница,
как они называются здесь, всё равно ведь, в общем-то -
мы пойдём по крышам, два старых и добрых пьяницы,
по следам этой белой, зимней, прекрасной лошади.

Где-то там у нас надвигается день и сумерки,
ну а здесь акробатка-ночь достаёт фонарик,
и вальсирует на проводах и играет музыку,
и скользит по дороге лунной, чтоб лечь в Китае.

И когда ты стоишь один, беззащитно-маленький,
нужно просто закрыть глаза, ни о чём не споря
и качаться на той волне, и держаться за руки,
и в прозрачном сне видеть длинные дни и море.




Владивосток, Японское море