или
Заметки о том, как я проходила Курсы Повышения Квалификации.
…«Если европейское развитие брать за норму,
то в России нормой жизни является аномалия»…
…………………………………………………………..
Упс! – и, более чем скромная, и менее чем стабильная моя педагогическая жизнь, треща и махая лопастями, плюхнулась в Центр Педагогического Разума всем своим вертолётом.
В нашем городе он один такой – Центр Управления Всеми Педагогическими Полётами, всеми космическими технологиями учительских достижений – иными словами и пасавецки это звучит как Институт Усовершенствования, где проходят курсы повышения нашей педагогической вменяемости, где я три недели имела место быть и повышать своё всё, ежели оно вдруг не повышено.
Первый день я столько шутила, что меня чуть не назначили старшей по гарему, но затем, правильно решив, что я всё равно буду что-нибудь нарушать и опаздывать, угодили в старосты мою коллегу - большую, добрую и очень ответственную.
Яркое воспоминание этого дня - как меня не пускала в дабл женщина в техническом халате и сизой шапочке, мотивируя тем, что я «чужая».
- Да, я чужая. – пафосно и с болью в голосе произнесла я, протиснувшись между «халатом» и косяком к желаемому объекту. – Но перед Конвенцией о Правах Человека мы все равны!..
Я захлопнула перед «халатом» дверь, а он от неожиданности схватил швабру и затопал, и встретил меня на пороге во всеоружии.
- Если бы она у вас стреляла, то вы бы меня сейчас убили. – сказала я «халату», и вслед мне понеслись какие-то междометия…
И "вздох безнадежный густеет в груди"…
На следующий день к нам пришёл нарядный и в галстуке Б, который читал невесёлые лекции о законах и постановлениях в образовании; огоньки в глазах преподавателей тихо затухали, после чего в аудитории стало совсем темно, а за окном пошёл дождь, и только белый костюм лектора мистически отсвечивал в центре кабинета – Б. походил на шаровую молнию, а педагоги на заброшенное колхозное поле, поросшее бурьяном.
Начинать день с законов и постановлений – это потерять день, потерять свой такой единственный день в единственной своей жизни… Нужно было искать смысл и замотивировать себя на позитив.
- Скажите, а про дополнительное образование будет хоть что-нибудь?.. – не выдержала я в попытке хоть как-то взбодриться.
Б. уныло вздохнул и глухо ответил:
- Нет. Здесь не предусмотрено.
- А хоть где-нибудь про нас предусмотрено?.. – продолжала я сеять хаос в Квантовом Информационном Поле.
Б. покашлял и опять вздохнул:
- Нет.
- О. – в моей голове информация начала укладываться в ровные прямые линейки:
- выходит, мы опять – в заднице.
Педагоги начали оживать и весело переглядываться, а Б. искренне развёл руками и продолжил:
- Я вам больше скажу – на обещанное повышение зарплаты тоже не нужно надеяться…
- Садизм какой-то изощрённый... – протянула я, переваривая услышанное…
Б. из шаровой молнии начал превращаться в человека и поэтому уже почти мне нравился.
– Это у государства политика такая… - опять вздохнул Б.
…Видимо, мы дождались того, чего больше всего боялись древние галлы – небо опустилось нам прямо на голову…
и народ прорвало.
Но прорвало его не на позитив, а на перерыв – все, как сговорившись, захлопнули тетради и возмущённо заговорили сами с собой и друг с другом – никто не был готов терять только недавно подаренную в телевизоре Путиным надежду.
- А что же будет дальше, а как же дальше-то? – шумел педагогический камыш, обретя дар речи.
- А дальше будет только хуже. – уверенно произнёс Б, глядя куда-то вдаль. Такова политика Партии…
(лирическое отступление)
…Мои родители учили меня, что грязно ругаются только очень необразованные и очень невоспитанные люди. Но тут я бросила ручку на стол и грязно, необразованно выругалась. Про себя. Коротко, ёмко и живо. Потому что хоть я и не верю тому, что говорят по ящику, но надежда во мне была тоже…
Саранча и Карман государства.
Вообще-то я – эволюционный оптимист, но каждый день с каждой лекцией мой оптимизм всё больше давал крен. Бесконечные постулаты о том, что государство на первое место ставит нравственное воспитание наших мальчиков и девочек (на деле разрушая их нравственность всеми доступными средствами), а так же воспитание у них национального достоинства (сокращая в школах литературу – чуть ли не последний предмет гордости нашей страны – русский язык и его великие носители), загнав в угол науку, культуру и всё, что не может принести немедленный доход, напоминали мне съезды советской эпохи, где врали привычно и не задумываясь, придерживаясь вечной истины, что «правда будоражит, а ложь стабилизирует»…
…Моя подруга недавно на отдыхе случайно познакомилась с одним из министров команды Путина.
Узнав, что этот человек – кандидат педагогических наук (самой ей недавно пришлось уйти из педагогики по понятным причинам), она развила тему невозможности выжить в системе образования, на что чиновник, лукаво улыбнувшись, молвил:
- Поймите простую вещь: данная система не выгодна государственному карману.
(В биологии есть такое наблюдение – обыкновенный зелёный кузнечик, потеревшись о спину саранчи, меняет цвет, покрывается коричневыми пятнами и примыкает к стае саранчей. Вам это ничего не напоминает?...)
…Да кто бы сомневался!..
Нашему КАРМАНУ не выгодно ничего, что не приносит доход – ему не выгодны дети, старики, больные, учителя и врачи, учёные и артисты. У КАРМАНА нет души, он просто КАРМАН, он бездонен и неутолим, и остаётся только в очередной раз признать – у государства, которое не заботиться о своём будущем, этого будущего нет.
Хочешь большого и чистого – помой слона.
…Бравой походкой, уверенно и смело, в аудиторию входит женщина-лектор. На её лице написано «мне ничего не страшно!..», эдакий «броненосец потёмкин», выплывший из пучин катаклизмов и самостоятельно одержавший победу над всем мировым империализмом.
Она говорит о педагогике, о политике, о правах потребителя и, конечно, о том, как педагогам выжить «в непростой для истории час».
- Да мы же всё можем, всё умеем, мы талантливы!.. – говорит она, ободряюще глядя на бледные лица слушателей. – Ничего не бойтесь, нужно просто приобретать ещё одну профессию!.. Многие педагоги сейчас распространяют Амвэй, и очень хорошо зарабатывают! Нужно быть на плаву и подключаться к мировым сетям!..
Справа от меня в больших роговых очках сидит А.Г, наш незаменимый, тихий и скромный музейный работник. Она уже лет 200 работает во Дворце, знает про него всё, на ней все архивы и вся история. Она сидит и старательно записывает в своей тетрадке: «ам вэй». И я живо представляю себе картинку, как А.Г. в свой единственный выходной, с авоськой, наполненной разноцветными коробочками, интеллигентно стучит в дверь к такой же пожилой соседке и, срывающимся от волнения голосом, нахваливает ей чудо-средство для полировки крышки унитаза..
Рядом с А.Г., почти в таких же очках, сидит худая и замотанная художница Дунюшкина, мать четверых детей. Дунюшкиа герой уже хотя бы потому, что работая на двух ставках (это 7.500) и после работы тоже всё время что-то распространяя (вот энергия-то!..). и вытягивая в одиночку своих ещё несовершеннолетних детей, она до сих пор не сошла с ума, не скатилась в бездну и не отравилась цианистым калием.
А ты иди, поживи, как Дунюшкина – бравый чиновник, рассуждающий про КАРМАН!..
Где на плите стоит кастрюля с супом – единственной едой для всех на весь день: суп на первое, на второе и на третье. Где не покупается, а перешивается, где болеть нельзя, где не ездят, а ходят пешком, и где Дунюшкина самозабвенно мечтает, что наступит такое время, когда она наконец-то снова начнёт рисовать то, что хочется ей, и вернёт себе имя художника…
…Я оглядываю ряды своих коллег и горжусь ими, и понимаю, что люблю их. Они маются, плачут, смеются, негодуют, не сводят концов с концами – но остаются верными своей профессии и делают мир лучше… Я не против распространения «амвэя» - но от этого мир гармоничнее не станет, сколько не крутись…
…- А так же оптимизация школьных помещений, - доносятся до меня слова с «броненосца». – Утром – уроки, а вечером школа используется для кружков – тогда и в помещениях доп.образования отпадёт необходимость…
- Но этого делать нельзя! – возмутилась я, выходя из лирического оцепенения. – Это же прежде всего атмосферные вещи!.. Это разрушит психику детей – они же должны переключаться от школьных стен!.. А потом – Дома творчества, это их второй дом. В школах никогда не воссоздать того, что есть у нас – начиная от кабинетов, сцены и заканчивая эмоциональной окраской!..
- Я с вами совершенно согласна, - браво кивнула несгибаемая женщина-броненосец. – Но для государства это экономически не выгодно, и подобные опыты в наших школах уже есть…
(… О, где ты моё большое и чистое, моя ремемба, уплывший космос, «мой белый мопед» и мечты о великом!..
Велком, мои рефлексирующие, мои прекрасные и тонкочувствующие коллеги,- в зловещий, равнодушный и жестокий КАРМАН, в наше «удивительное завтра»..)
- Вступайте в Народный Фронт, чтобы вас могли слышать наши политики! – прогремел в заключение выстрел с «броненосца». Последний и контрольный. В голову.
1.«Щас точно спою…»
2.«У вас ещё не паранойя?.. Вы ещё не дружите с Паркинсоном?.. Тогда мы идём к вам!..»
Это я, собственно, о новом порядке аттестации, разработанным специалистом Шадриковым…
(для несведущих поясню, что аттестацию проходят все педагоги, от неофитов до бывалых преклонного возраста и почти «сухомлинских» - так уж в нашей системе заведено. В следующем уч.году мне, к примеру, нужно подтверждать свою высшую категорию, посему и на курсах я оказалась, как на первом обязательном этапе прохождения процедуры вот этого самого подтверждения).
Откуда на наши головы упал этот маньяк и где их, таких, взращивают и вскармливают?.. – наверное, в каком-то специальном инкубаторе, где вместо башки – кубик Рубика…
Кроме показательного урока с демонстрацией виртуозного владения всеми педагогическими технологиями, Шадриковым разработана схема немыслимого конспекта на 9 листов (где каждый шаг учителя: цель – метод – задача – отдача – прыжок - рефлексия – физкультминутка - полёт в космос – приземление – эпитафия) и 90 (!) компетенций - оценивания педагога со стороны. И ещё 60 (вдумайтесь в размах неспящего разума!..) для оценивания его самого им самим.
(И всё это, понятно, сделано для благих целей – и мы и аттестующие должны осознать нашу степень соответствия званию Педагога!..)
Важно, что вся эта красота вводится именно с этого года – вот такое у меня редкостное везение…
Слушая про аттестацию и про то, сколько времени она будет проходить, в ранимые души педагогов прокралась паника… Она и сейчас там живёт, губительно наши ряды разлагая, не прибавляя ни лёгкости, ни крылатости, однако…
…………………………………………………………….
P.S. (пафосное)
Когда-нибудь, даст Бог, придёт такое время, когда я напишу свою «Педагогическую поэму», где воздам хвалу всем героям, несмотря ни на что творившим и созидавшим в педагогике, тем, кто вытаскивал детей из оврагов жизни, кто усыновлял чужих и растил их со своими вместе, кто недосыпал, недоедал, недолечивался, но, несмотря ни на что, остался романтиком в душе, побеждая и зло, и безнадёгу, имея всего лишь один-единственный «золотой» - свою любовь.
Когда-нибудь, даст Бог, наступит такое время, когда Саранча сожрёт друг друга, а оставшаяся вдруг поймёт, что отдавать лучше, чем хватать и прятать, и начнёт жить по законам совести.
И когда-нибудь мы снимем упавшее небо со своей головы, и поймаем дождь, и разбудим ветер, и начнём дышать легко и свободно, ни о чём не жалея и ничего не боясь.
А пока…
…«Вот взять, хотя бы, Мерседес, - вяло подумал он. – Машина, конечно, классная, ничего не скажешь. Но почему-то наша жизнь так устроена, что проехать на ней можно только из одного г-вна в другое…» (Пелевин, «Поколение «П»)
……………………………………………………………..