всё другое сдвигала в угол, а что с ним станется,
и, раскрыв тетрадку, написала в ней: «двадцать шестое,
пятница».
А затем, поразмыслив ещё недолго,
подперев рукою левую щёку,
не зная, что ещё написать,
красной пастой себе поставила пять.
Вот так. Медяки собрала, дверь открыла.
Вот так. Ништяки раздала, себя не забыла.
Теперь можно и на край света.
Попутного ветра!..
Вышла на остановку, ветра не было.
Автобуса не было, в кармане пятнадцать рублей.
Она вчера поняла, что не любит лето.
Разлюбила его вчера, так бывало с ней.
Шла по улице, думала: «в общем, не всё так плохо,
нужен план на дальнейшую жизнь, в ней нельзя бегом…
…завести большую собаку, родить ребёнка,
нет, сначала ребёнка… о боже, какой дурдом…»
Она шла по улицам, выверенным, коротким.
Она шла до луны, до тьмы, до желанья острого.
Она знала, как при Луне обращается в волка
и бежит в темноту её внутренний пёс-подросток.
И потом там, на крыше, когда уже всё умолкло,
зацепляя пальцем одну звезду за другой,
смотрела, как смотрят на воду и на огонь -
не отрываясь, смотрела на лунного волка ...
и тот ветер, что дул то с запада, то с востока,
заворачивался в спираль за его спиной.