И почему-то понял он, что прожил жизнь не так.
Он вышел и нахмурился, какой-то сам не свой,
но не было на улице ответа для него.
Так выпало и, в общем-то, не ясно, чья вина,
не хочется, не хочется совсем об этом знать,
но что-то там ворочается, мучает внутри…
не хочется, не хочется об этом говорить.
Как будто время замерло, и натянулась нить,
и явное, и тайное застыло перед ним.
И вязкое, тягучее и в горле и в глазах…
и больно так, и сумрачно, и нечего сказать.