Начиная с понедельника, я теряла голос. Причиной всему этому было желание сказать Маргарите, что её манера общаться со мной меня дико бесит. Пока я вздыхала и шептала себе немецкие слова, стараясь найти в себе силы, чтобы заступиться за себя, наступил мой день рождения. Вообще февраль принес массу перемен.
В воскресенье 4 февраля Джулия отработала свою последнюю смену и уволилась. В последнее время она всё чаще болела, и у неё начались затяжные депрессии.
- В конце концов я просто сдалась. - сказала она мне.
Я с удивлением посмотрела на неё.
- Почему ты так считаешь?
- Я больше не могу. Я устала. Это сложно для меня. - ответила она нервно. – И к тому же я всё время болею…. Сказать честно, но насчёт того, что Обби побил Маргариту – то я считаю, что это она сама его довела. Он ведь не агрессивный.
Я с минуту смотрела на полное лицо Джулии, в её уставшие голубые глаза, на её короткие чёрные волосы с красными вкраплениями... Она и вправду выглядела грустной и уставшей.
- Мне кажется, ты считаешь так же. - добавила она шепотом и улыбнулась.
Я тихонько кивнула головой.
На прощание мы обнялись. Она сказала: 'тебе нужно быть очень сильной… может, увидимся ещё… если что, пиши мне на Фэйсбук'. Затем Джули села за руль своей ауди и укатила. А я пошла домой.
Понедельник.
Я стою на пороге дома Вики. Время 21:00.
- …я её ненавижу! - именно с этих слов начался наш разговор.
- Твой шеф опять?..
- Она меня вечно донимает. Она всегда мной недовольна. Я схожу с ума от давления с её стороны. Сегодня она придралась к тому, что Бекка нажаловалась ей на то, что я, когда только поступила на работу, плохо чистила ей зубы!.. И мне за это влетело. Сейчас, спустя столько времени!.. И вообще я, оказывается, всё делаю плохо. Даже колбасу на тарелку кладу криво. Я так не могу, я больше не могу - так. Я заболею.
Вика сочувственно вздохнула.
В ту ночь я не спала.
Вторник начался в 5:00.
О эти три часа с Маргаритой!... - с каждой секундой, проведенной с ней, всё моё тело стонало и болело. Начались придирки, одна за другой.
- Ты что, никогда раньше не убиралась?.. Ты не умеешь намазывать масло на хлеб?.. О-о-о, я вижу, ты всё еще плохо понимаешь немецкий, мне что, говорить с тобой еще медленнее?.. Ты плохо выглядишь, ты болеешь?.. А ты поливала цветы вчера?.. конечно, нет – что значит «поливала»?.. Мне всё понятно. А ведь ты должна быть более заботливой по отношению к бевонерам!..
(Аааааааа!!!..)
Я мыла бюро, а она стояла над моей душой и вздыхала, что я мою не так.
Радовало меня одно: у нас появился новый сотрудник, и он хоть как-то отвлекал внимание от меня. Его прислали на место Джулии. Это был мужчина - толстый, голубоглазый, низкорослый поляк Штефи. Он очень неуверен в себе - а что на этой работе может быть хуже?.. Надежда на то, что он понимает русский, разбилась вместе с чашкой, которую он выронил из рук, когда услышал крик Маргариты. Защиты было ждать неоткуда…
К вечеру вторника я сильно кашляла. Подваленные эмоции сидели комом в горле и не давали говорить – ко всему прочему, у меня практически пропал голос. Но ничего, - думала я, - с четверга у меня четыре выходных и я улечу в Италию, вот только дожить бы ещё один день. Эти мысли пульсировали у меня в голове.
Среда.
К 15:00 я пришла на работу, и мне пришлось разгружать огромный красный ящик с бытовой химией. Я с грохотом втащила его на группу.
- Что это? - спросила шеф.
-Это.. - прохрипела я, - Это.. - и сильный кашель не дал мне сказать больше ни слова.
- Болеешь? – с интонацией победителя поинтересовалась она.
Я молча кивнула головой.
- Ну так начинай разгружать!
'Еще три часа, потерпи еще три часа, - говорила я себе, - в 18:00 у тебя работа в кофе бунте'...
Я отказалась от ужина на группе и ровно в шесть убежала в кафе.
Зайдя в бюро к Барбаре, я кинулась ей на шею. Она обняла меня и спросила:
- У тебя все хорошо?
Я кивнула и закашляла.
- Ты уверена? Ты что, болеешь? У тебя же завтра день рождения.
Я натянуто улыбнулась.
- С кем у тебя была смена?.. Видимо, с Маргаритой? – спросила Барбара.
Я снова улыбнулась.
- Ладно, не хочешь, не говори. Ты сегодня на пицце, Кай в зале.
Телефон в кармане вибрировал от поздравлений из России, а мысленно я была уже в Италии. В моём желудке стонал целый кит, так как я не ела с самого утра.
Под конец смены обычно в кафе остается только Гарри. Он сидит в самом углу на чёрном диване и смотрит перед собой. Говорит редко.
Высокий, с большим пузом и узким плечами. И почти лысый.
На его шее весит мешочек с деньгами - в нём куча мелочи. А ещё на левом плече у него приколота звезда шерифа, и поэтому я зову его 'Эй, Шериф!'
- Помоги мне поднять стулья… - прохрипела я Гарри.
Тот наконец-то заметил меня в зале.
- Ты можешь мне помочь? - обратилась я к нему ещё раз.
Он встал и начал помогать ставить стулья на стол.
Я подмела пол.
Гарри надел куртку и собрался идти домой.
- Спасибо, Гарри! Ты супер! - сказала я Гарри, радуясь, что смена закончилась, и завтра я буду далеко отсюда.
- Я супер?.. – тихо переспросил меня Гарри смущённо и радостно.
- Да, - с улыбкой подтвердила я.
Гари огромными шагами пересек зал и вырос передо мной. С секунду он смотрел на меня сверху вниз, а затем прижал к себе и зарыдал.
У меня аж дух перехватило. Такой огромный, он сжимал меня так крепко, что мне стало больно от того, что его мешочек с деньгами давил мне на ключицу и шею.
Я похлопала его по плечу.
Он так же внезапно отпустил меня и в те же три шага покинул зал и скрылся за дверью.
Я пришла домой к Вике. Она встречала меня с цветами и пирожными в честь моего ДР, играла музыка, я задувала свечи, получала подарки и пила шампанское!.. О эти три дня, которые показались мне месяцем и которые лишили меня голоса…
В ночь перед днём рождения я не спала.
Проснулась я в 5:00 и начала собираться к отлету. В 6:34 меня ждал поезд, а в 10:30 у меня был самолет в Италию, на которую я возлагала большие надежды – хотя бы на несколько дней забыть о работе и своей Aufpasser.*
........................................
*надзиратель