Надо сказать, что трудами своими праведными на палаты каменные Малыгин так и не заработал, но я сейчас не об этом.
Повадился как-то в часовую мастерскую ходить пьяный Иваныч, муж приёмщицы Люси – большой тучный человек с красной мордою и авоськой в руках. Мордою своею он всех пугал, а авоськой размахивал для пущего устрашения. Выпьет, бывало, а затем зайдёт в мастерскую, и давай на жену орать и ведать миру, как жизнь нехороша. А все тихо работают и терпеливо ждут, когда Иваныч представление закончит и «догоняться» отбудет…
Очень Мише спектакли эти не нравились: работа прекращалась, лупа из глаза падала и детали перепутывались. А Иваныча ситуация непротивления только развращала – нецензурные концерты становились всё длиннее и происходили всё чаще.
И вот однажды слушал-слушал Михаил Малыгин эту паранойю, да и разозлился не на шутку. И как только выпустил Иваныч очередное своё дендзибао, медленно подошёл к нему Малыгин и, молча взяв Иваныча за грудки, на глазах изумлённой Люси оторвал его от пола и выкинул, попав иванычевским телом прямо в дверь, которая радостно открылась, показав путь на крыльцо.
Ничего не понял Иваныч, оказавшись на крыльце за дверью. Головою замотал, замычал обиженно, но в мастерскую зайти не решился, лишь закричав под дверью: «Вот я тебя, Мишка, вот я тебя!..» И ушёл. И на этом его выступления в часовой мастерской прекратились навсегда.
…А Миша вернулся за свой рабочий стол, сунул в глаз лупу и продолжил часы ремонтировать. И на ошарашенную Люсю даже не посмотрел, потому как клиент был уже на подходе, а в каждом деле Михаил ценит точность и аккуратность.
…А я после этого случая по тёмным улицам с Малыгиным ходить больше не боюсь: если вдруг не убежим от хулиганов, то мы их тогда по оврагам разбросаем.