то ли ты выгнан, то ли ты кем-то выгнут,
то ли ты где-то был, а сегодня выбыл.
Нынче всё осень, осень, и день, зажатый между землёй и небом, не станет ярче.
Если нас время снова берёт за жабры,
значит, начнём дышать через раз, не чаще.
Думать, что всё решится само – ошибка, как и уйти от всплывших проблем под воду.
В мире не то, чтоб зябко, но как-то зыбко,
кажется, что вот-вот, и случится что-то.
Перелистнуть страницу, закончить тему, просто куда-то деться, залезть в берлогу,
только ведь страх проходит и через стену,
и всё равно догонит в любой дороге.
Жмуриться, говорить себе только правду, плакать нельзя, нельзя, говорю, увидят,
слушайте, научите меня не плакать – если умеет кто-то, то научите,
видимо, и с дождями такое дело, кран завернуть хотят, но никто не может,
видимо, я так грела, что загорелась,
тушат меня и сверху и снизу тоже.
То, что принять не сможешь, тебя раздавит (выключить свет, забраться под одеяло...) ,
в детстве я знала много различных правил,
их не учили в школе, но я их знала,
и повторяю сквозь темноту и осень, будто бы мне всё те же почти двенадцать,
что мы матросы,
мы навсегда матросы,
значит, не надо нам ничего бояться,
значит, длиннее вдох и короче выдох, значит, мы больше живы, чем всё такое…
дождь, замерев, ушёл, как же стало тихо.
облако сжалось медленно, став звездою.