и замереть, и стать пейзажем,
сначала страшно одиноким,
немного позже – просто страшным.
Увы, в зависимости бренной
к себе навряд ли станешь ближе,
касаясь черт рукой неверной,
чтоб оживить пейзаж застывший.
Ты капитан, ты много плавал,
ты много видел, много понял,
скажи, какой тебе отравы
подсыпали в бокал сегодня,
когда сидишь окаменело,
и всё уже тебе не важно,
и день прошёл, и солнце село,
и нет ни солнца, ни пейзажа.