Я приехала, начали думать над концепцией, не хотелось просто концерта, хотелось большого спектакля, шоу – с центральными героями, фишками и сумасшедшим Шляпником. Бегали по кабинету, махали руками, изрисовали пачку бумаги. 150 человек в арсенале, огромный Дворец текстильщиков (когда-то был лучшим в городе), куча музыки и коллективов.
В итоге выяснилось, что Станиславским этого проекта буду я.
Это было несколько неожиданно, хоть и не очень удивительно.
- Ну, ты согласна? – спросила у меня руководитель отдела.
- А что, есть варианты? – спросила я.
- Нет. – твёрдо ответила Таня.
…Где этот выключатель мозга и эмоций, я не знаю – ночью вообще не могла уснуть.
Представляла себе сцену Дворца текстильщиков, её возможности, крутила героев и так и эдак, писала в голове связки и выстраивала сверхзадачу. Где-то к трём поняла, что всё, что я задумала – нереально.
Встала, пошла на кухню, села в кресло, начала чертить на куске бумаги флешмоб в фойе.
Затем действие на сцене, колосники, свет, лесенки, герои… - получалось красиво, но, опять же, нереально.
- Да что ж такое! – сказала я в сердцах. – Мейерхольду в начале 20 века было реально, а мне, значит, нереально!..
Бросила карандаш, взяла карандаш, записала музыку.
В голове уже бил набат.
Легла.
Под утро приснился сон, что мы с Татьяной Викторовной Красновой (vespro) лежим в одной палате. Затем она встаёт посреди палаты и спрашивает:
- Кто пойдёт со мной в кино?..
Я впрыгиваю в пластиковые тапки и поднимаю руку:
- Я! – говорю.
На какой мы пошли фильм и вообще выпустили ли нас из этой странной белой палаты, я не знаю – в 8.30 меня разбудила сэмэс от мтс, в которой заботливо интересовались, успела ли я взять кредит на полтора миллиона.
Утро прошло в параллельном пространстве – одна часть мозга работала, другую я пыталась поймать и вернуть на место. И, кажется, у меня появилась ещё одна часть, в которой всё время шум.
Вечером у меня уроки.
Поставила вариться суп.