и этот ползущий мрак,
и вся ледяная жесть
входящая в нас с утра,
и высохший водоём,
и вот уже тридцать лет
измученный почтальон
с тележкой своих газет,
и жизнь эта из вчера,
что грезится наяву,
как съеденный молью фрак
висящий в чужом шкафу,
и весь этот странный мир,
и весь этот бред и ад,
и холод астральных дыр,
и вырубленный мой сад –
упали в колодец дней,
на дно моих зим и лет,
ворочаются во мне
в предчувствии новых бед