и вечер близится к закату, и ночь приходит незаметно,
а ты печальными глазами глядишь на снежную дорогу,
где мир на время будто замер, но оживает понемногу.
А помнишь дом наш самый первый, как пробки в потолок взлетали,
как ты кружился атмосферно под «gimme gimme» Боба Марли,
как мы водили хороводы на старой площади под снегом,
и всем кричали «с новым годом!», и обнимались с новым небом,
и всё гремело и любило и согревало наши плечи —
старик, что было — не уплыло, оно осталось в нас навечно,
все эти ёлки, горки, сани, усы и борода из ваты,
все наши тихие желанья под новогодний бой курантов,
огни бенгальские и свечи, и детство, и цветные сказки,
где всё казалось бесконечным и неизведанно-прекрасным.
Уже луна взошла над крышей, былое призрачней и легче,
но тише, тише, слышишь, слышишь — год уходящий что-то шепчет,
и нас мелодией качает, и говорит утихшим ветром,
что мы сквозь все свои печали увидим свет и выйдем к свету.