смотрит пространство и спрашивает:
- Ну как, ещё живы?..
Я поднимаю глаза, снова вижу снег.
Снег летит мимо льдин и рек,
минуя углы, овалы.
Мимо того, кем был человек,
мимо того, кем стал он.
Мимо проталины и креста,
мимо озноба и бубна.
Не покидай меня, не улетай,
убереги это утро.
Не улетай, убереги,
окутывай, окружай.
Моя рука длиннее реки,
в моей голове пожар.
Не улетай, не уходи,
не спрашивай ни о чём.
Но там, в груди, горячо в груди,
ты видишь, как горячо.
Но если ты даже для всех один
(для льдин, где вода — стекло)
но там, в груди, тяжело в груди,
ты видишь, как тяжело.
Поймай меня на закате дня.
Будь мной без меня, со мной.
Жалей меня, обнимай меня,
замри за моей спиной.
Приходит ответ сквозь тысячу нег:
- О нет, я всего лишь вода и снег,
я ненадёжен, я только миг,
я осторожен, я свой разбег
запрятал в тихие строчки книг,
запутал — ты мой не увидишь след,
я там, где мой север, суров и бел,
непознан, уныл и сед.
Я властен и сам поменять свой ход,
сбивая и прыть и путь.
Живому — пожары, иному — лёд,
прощай, не зови, забудь.