8 утра, у американского посольства стоит толпа. Один мужчина приехал прямо из аэропорта с сумкой на колёсиках.. Прилетел к своему времени. Выстоял очередь, но в посольство его не пускают: «Оставьте сумку на улице». Мужик в ужасе: если он поедет на вокзал сдавать свой чемодан в камеру хранения, то пропустит своё время записи. Охрана на входе говорит, что по чужому времени его уже не пустят, летите обратно, записывайтесь по-новой. Охранники наверняка знают, что нужно делать в таких случаях и где можно оставить вещи поблизости, но ничего не говорят – они не люди, а функционалы, да и мы для них не люди, а очередь. Я страшно сочувствую мужику, но не знаю, чем помочь – меня запускают внутрь.
Для начала у меня шарят в рюкзаке и просят выбросить на улицу всё, кроме бумаг. Ну то есть эл.книгу, зарядки и так далее (на сайте я читала, что это всё мелкое можно оставить внутри здания в специальном месте с одеждой – теперь такого нет). На моё счастье меня провожала дочь – звоню ей, она бежит от метро назад, забирает вещи. Телефон сдаю при входе – вот уж спасибо, что его не заставляют выбросить на улицу или, как говорят досмотрщики, «закопать в снег».
Дальше ты с папкой в одной руке и одеждой в другой (жарко) переходишь из очереди в очередь, у тебя что-то проверяют и берут отпечатки. Затем наконец-то очередь к заветному окну.
Местный работник громко объявляет: «Уберите свои бумаги, нужен только паспорт». А все стоят с папками, в которых доказательство того, что ты НЕ СОБИРАЕШЬСЯ оставаться в их Америке – справки с работы, о зарплате, о недвижимости, о всех родственниках, замужествах и разводах – всё, что неопровержимо доказывает твою любовь к родине и крепкую привязку к ней. Но это ничего НЕ НУЖНО. Вообще ничего не нужно, потому что лотерея.
Беседа со мной длилась меньше минуты:
– цель поездки?
– туризм
– к кому едете?
– к подруге
– куда?
– туда-то
– покажите свой старый загранпаспорт. О-о-о, вы были в Израиле?
– да
– кем вы работаете?
– педагогом
– к сожалению, мы не можем дать вам визу в нашу страну, до свидания.
Сверху на стопке бумаг слева у девушки в окне лежит зелёных листочков отказа от визы. Она берёт листочек сверху, выдаёт мне в окошко и, мило улыбаясь, говорит:
– вот здесь всё написано.
Задавать вопросов нельзя.
Задерживать очередь нельзя.
Оставаться в зале больше нельзя – тебе показывают на дверь.
И ты выходишь в полном недоумении: что это было?
Ты потратил кучу денег и сил (кто-то даже «закопал в снег» то, что не позволено (считай, выбросил). Ну ладно, педагог, побывавший в Израиле, недостоин позырить Америку – но зачем деньги-то у него отнимать и гнать на эти унизительные процедуры? Педагог ушёл в дощщ с травмированным сознанием, и если бы не дочь Эля на выходе и Оля Яблонская на Белорусской, которая после этого реанимировала педагога в своём уютном доме с красивым светодиодным шлагбаумом при входе во двор, то педагог закопался бы головой в снег, дабы охладить свой кипящий разум.
Р.S. С другой стороны, имея привычку относиться ко всему исключительно философски, я понимаю, что, значит, так оно и должно было случиться, и моё раздражение тире недоумение – это не обида на кого-либо, а просто усталость от этих всех дорог, погод и прочих неприятностей.