Список детей начиналсяс Кости Станиславского, дальше был Вова Немирович, Саша Городницкий, Миша Щербаков, Платон Кречет, Диоген Синопский, Васса Железнова (Вася), Нина Заречная (мечтает о сцене, учится петь – положительная девочка, в общем), Анна Павлова (зачем она ходит учиться играть на гитаре, было загадкой – она разрывалась между балетом, репетиторами по ЕГЭ и музыкальным кружком), и даже Дима Билан и Андрей Макаревич.
С группой этих детей мы разучивали песни, сочиняли стихи, посещали музеи и ходили на концерт Чикиной. Особенной радостью было следить за их успехами и выстраивать мониторинг.
Станиславский например нервничал, что не может взять барэ, но зато хорошо пел и даже солировал.
Платон мечтал быть врачом и сочинял что-то там про солнце. Правда первая рифма «солнце – полотенце» была не очень удачной.
Щербаков выучил пьесу «дождик» и тут же сочинил про него стишок. Молчаливый, но очень способный мальчик, пойдёт в университет. Билан ходил через раз, да и то, видимо, ради Ани – танцовщицы. Успехи Билана были относительными.
Городницкий освоил три главных аккорда и к концу года пел песню Высоцкого «Жираф».
Диоген играл ещё и на ложках, стоял на голове и готовился поступать в Строительный.
Немирович ругался со Станиславским, что тот неправильно поёт «Сплин».
Васса пела Земфиру, но не могла подобрать аккорды.
Макаревич задумал из них из всех организовать ансамбль.
Жизнь кипела.
(Конечно, у меня был список и реальных детей, но про них и про их успехи я и так всё знала, без мониторингов)…
Однажды моя завотделом Таня, проверяя мой журнал, наткнулась на вот это прекрасное.
– Маша, ЧТО ЭТО?.. – спросила она. – Ты в своём уме? Представляешь, если ЭТО прочитает какая-нибудь проверка?..
– Да не читают они. – отмахнулась я. – А мне весело зато.
– Перепиши. – твёрдо сказала Таня. – Когда-нибудь они и до журналов доберутся.
И – как в воду глядела, но это будет потом.
А с группой этой пришлось мне расстаться, всех выпустить, а жаль. Ведь на следующий год я планировала с ними лететь на Луну.