...................
Правильно говорить «отлёт». Но отлёт – это у нормальных людей и правильных. У нас же с Федотовой «по правильному» получается далеко не всегда, ибо приключения сами ищут нас. Ну просто жить без нас не могут, чё уж.
В начале всё было очень хорошо – Наумка привёз нас в аэропорт заранее, и спасибо ему, что успел покормить прямо там в кафе перед предстоящим стрессом: стоило ему отправить нас на «зелёную зону», как всё и началось.
Нас с Машей почему-то сразу разделили по разным очередям, и как мы не махали руками и не пытались доказать, что нас разлучать нельзя и мы вместе, слушать нас таможенники не хотели да и не понимали ничего, видимо.
Отстояв свою очередь на досмотр вещей, я застряла на паспортном контроле – впереди была заминка, и очередь никуда не двигалась. Я была уверена, что Машка уже всё прошла и ждёт меня у гейта. Плюнув уже на эту очередь, я подошла к негритянке, сканирующей паспорта, и дала ей свой паспорт. Она быстро его просканировала и пропустила меня к самолётам.
Времени было ноль. Предъявив билет, помчалась по коридорам, все пассажиры уже спокойно сидели и ждали команды «пристегните ремни». Пробралась на своё место, но моей Федотовой там НЕ БЫЛО! А самолёт уже должен был вылетать. Оставив сумки, я пошла к проводницам.
Говорю им: со мной летит девушка, её задержали там, на проверке вещей, давайте ждать! С трудом пробиваясь сквозь русскую речь, они меня спрашивают: «вы машья федо-това?» Я говорю: машья я, машья, но не та, а федотову у меня украли по дороге, объявите там в рупор, верните её в самолёт, давайте никуда не лететь, у неё скрипка, мы играем вот так…
Я пыталась что-то показать и рассказать, что лягу на трапе и не сдвинусь с места, умру на крыле их ероплана и повисну на шасси, но без машьи федотовой никуда не полечу. Стюардесса постучала себя по лбу и спросила что-то типа, нормально ли у меня и у машьи с головой?? Я уверила её, что мы в порядке. А не в порядке что-то у них на таможне, я немного нервничала и была готова бежать искать Федотову…
Стюардессы тоже пытались что-то делать и что-то там на своём языке объявлять. Уже 10 минут, как мы должны были лететь, пристегнувшись ремнями. Нашлась даже одна стюардесса, сносно говорящая по-русски. «У вас есть её телефон?» -- спросила она. Я помчалась в салон и на дне сумки нашла свой кнопочный допотопный телефон, который был отключён на всё время гастролей. Нашла Машку, начала ей названивать, размахивая телефоном перед носом стюардесс. На звонки никто не отвечал. Прошло ещё какое-то время.
И вот, наконец-то, я вижу бегущую по коридору свою дорогую «машью», всклокоченную, с охапкой своих вещей в руках, с открытой сумкой, безумными глазами и концертной туфлёй в руке. Туфля меня особенно впечатлила, просто кадр для фильма.
Ни слова не говоря Маня пролетела сквозь салон, запихнула в багажное отделение вещи, рухнула на кресло и закрыла глаза. Самолёт немедленно загудел, стюардесса быстро показывала жестами, что нужно делать при взлёте. Маню мне хотелось обнять и спрятать. Я молча перекрестилась и щёлкнула ремнём. Главное, что мы улетаем всё-таки вместе…
…Оказалось, что на проверке вещей возникла пробка, очередь не двигалась и Маша, поняв, что всё, ну вот ВСЁ УЖЕ! – начала показывать таможенникам билет, и те пропустили её без очереди, но очень заинтересовались её альтом и пюпитром и нельзя ли из этого стрелять; перекрутив все вещи, они наконец-то отпустили её и вот, хоть и с задержкой, номы всё-таки летели в Варшаву…
